Действующая сегодня в ФРГ система "умеренного партийного плюрализма" сложилась не сразу. После разгрома нацизма в Германии возник политический вакуум, который постепенно заполнялся различными организациями, пользовавшимися поддержкой оккупационных держав. На Западе такая поддержка оказывалась демократическим силам некоммунистической ориентации. В советской зоне привилегированной опорой победителей были коммунисты. В обоих случаях создание новых партий и других общественных организаций облегчалась тем, что в данный процесс включились бывшие политические деятели и функционеры веймарского периода, как пережившие фашизм внутри страны, так и вернувшиеся из эмиграции. Новые партии использовали этот потенциал. Так, правящий ныне в ФРГ Христианско-демократический союз (ХДС) в начале своего существования в основном опирался на бывших функционеров партии Центра, его союзник по коалиции — Свободно-демократическая партия (СвДП) — на либеральных деятелей Веймарской республики. Без этого было бы крайне затруднено возрождение социал-демокра-тической и коммунистической партий. В то же время деятельность нацистских организаций полностью запрещалась.

Уже первые послевоенные выборы в "Бизонии” и "Тризонии” показали, что на Западе коммунисты из-за неблагоприятной для них политической ситуации и серьезных собственных ошибок вскоре утратили значительную долю кредита доверия, который был у них, как участников антифашистской борьбы. Оказалось также, что ХДС слегка опережает наиболее влиятельную левую силу — Социал-демократическую партию (СДПГ). В результате выборов в Совете по созданию конституции будущей ФРГ компартия получила только два места. Большинство в Совете принадлежало буржуазным партиям и СДПГ.

В определении роли и функций партий Конституция ФРГ, принятая в 1949 г., значительно отличается от законодательств кайзеровской и веймарской Германии. В первом случае о партиях вообще не упоминалось, говорилось лишь о "позволении” создавать союзы для участия в выборах в общегерманский парламент — рейхстаг. Только в 1900 г. власть позволила создавать общегерманские организации с региональными и местными подразделениями, а в 1908 г. — официально принимать в политические организации женщин. Сам институт политических партий оценивался правящим классом невысоко, ибо они изначально подозревались в содействии "внутреннему разобщению” нации. После Ноябрьской революции 1918 г. руководство рейхсвера сделало все от него зависящее, чтобы общественное мнение возложило вину за поражение страны в войне не на армию, а на политические партии. Веймарская конституция, отдавая широкие полномочия исполнительной власти, в то же время ограничивала представительную демократию в пользу прямой. Предусматривалась возможность проведения общенациональных плебисцитов, решения которых были обязательны для исполнения. Как известно, эти особенности Веймарской конституции широко использовал Гитлер, который даже счел целесообразным в 1934 г. формально ее сохранить, так что рейхстаг продолжал существовать и при нацистах, превратившись в своего рода декорацию. В кайзеровский и веймарский периоды в стране сложился широкий спектр политических партий, достаточно массовых по составу. Так, в 1909 г. социал-демократическая партия насчитывала 720 тыс. членов. В период после первой мировой войны численность СДПГ колебалась от более чем 1 млн. до 600–700 тыс., КПГ — от 150 до 360 тыс. человек. К началу 30-х годов резко возросла численность национал-социалистической рабочей партии (НСДАП). В то же время резко снизилось влияние либералов. При этом практически все партии были "идеологическими”, каждая — с собственной субкультурой, с четким разделением на "свой” и "чужой” электорат... В условиях острого экономического и политического кризиса, роста напряженности и недовольства в массах, отсутствия достаточных конституционных барьеров на пути установления диктатуры веймарская политическая и партийная система рухнула под натиском праворадикальных, шовинистических и экстремистских сил, которые смогла объединить НСДАП под лозунгами национального возрождения и реванша за поражение в войне.

"Отцы” западногерманской конституции при определении роли и места партий в политической системе стремились учесть трагический опыт национальной истории, создать эффективные правовые препятствия установлению диктаторского, тоталитарного режима. В результате впервые в истории Германии роль политических партий была столь высоко оценена и подробно прописана в Основном законе.

В соответствии с Конституцией ФРГ федеральное правительство может быть образовано только из деятелей партий, представленных в бундестаге. Референдумы в масштабах страны не допускаются. Решительное предпочтение отдано принципу представительной демократии, хотя до сих пор ряд влиятельных политиков и юристов выступают за ее дополнение некоторыми элементами демократии прямой. Однако попытки такого рода, участившиеся после объединения страны, пока не увенчались успехом.

Конституция предъявляет ряд принципиальных требований к действующим партиям. Ее 21-я статья определяет конституционный строй ФРГ как демократию с партиями и в этом смысле — как партийную демократию. Партии должны содействовать политическому волеобразованию народа. Существование различных взглядов предполагает обязательное признание принци-па многопартийности и широты вариаций допустимых в демократическом обществе различных политических путей и целей. Многопартийность подразумевает признание не только многообразия, но и сосуществования партий. Их противоположность не должна пониматься как смертельная вражда. Свобода создания партий включает свободу их организационной формы. В то же время закон о партиях упоминает (§ 15, п. 3) о защите прав меньшинств в их составе. Согласно ему, положения партийных уставов о внесении проектов резолюций должны быть изложены так, чтобы меньшинство могло огласить свои предложения. Впоследствии законодательным путем были установлены положения о государственной финансовой поддержке партий. В частности, должна возмещаться часть их расходов на избирательные кампании — в соответствии с издержками и достигнутыми на выборах результатами (1).

Государственное финансирование партий по сей день вызывает в ФРГ много споров. Так, социал-демократы длительное время вообще были против него. Но когда соответствующий закон был все же принят, от государственных денег руководители СПГ не отказались, заявив, что в сложившихся условиях такой отказ увеличил бы неравенство ее шансов по сравнению с конкурентами. Сегодня за радикальное изменение условий финансирования партий выступают "зеленые”. По их мнению, существующие условия выгодны прежде всего крупным партиям и ставят в неблагоприятные условия инициаторов новых политических образований. Эти обвинения обоснованны. Так, с 1989 по 1990 г. доля государственных субсидий в доходах СДПГ составляла почти половину, у ХДС — 43%, а у зеленых — всего 15,3% (2). К этому следует прибавить прямую и косвенную государственную поддержку различных партийных и околопартийных фондов. В случае крупного поражения на выборах, когда полученные государственные субсидии оказываются чересчур большими по сравнению с достигнутым результатом, партия-неудачница обязана вернуть казне часть денег. В то же время государственная финансовая поддержка партий имеет и положительный аспект, уменьшая их зависимость от частных спонсоров и облегчая проведение предвыборных кампаний.

Учитывая опыт веймарского периода, Основной закон предусматривает возможность запрещения партий, преследующих антиконституционные цели. В 1952 г. в соответствии с ним была прекращена деятельность праворадикальной Социальной имперской партии. В то же время в 1956 г. Федеральный конституционный суд запретил Коммунистическую партию Германии. После того как в 1969 г. возникла новая Германская коммунистическая партия (ГКП), проводившее политику нормализации отношений с СССР и ГДР правительство В.Брандта подверглось массированным атакам справа — с обвинениями в "мягкотелости” по отношению к "врагам демократии”. В 1972 г. конференция земельных министров внутренних дел приняла постановление об увольнении с государственной службы лиц с радикальными взглядами. За небольшим исключением принятые меры практически коснулись только коммунистов и не затронули тогда весьма активную неонацистскую Национал-демократическую партию (НДП). И запрещение КПГ, и эти постановления, известные как "запреты на профессии”, вызвали широкое осуждение в стране и за рубежом. По признанию властей, в ФРГ были многочисленные случаи "пе-регибов” в применении постановления. Во второй половине 70-х годов в землях, управляемых социал-демократами, оно фактически было отменено. Запрещение КПГ в известной степени потеряло актуальность с образованием ГКП, а затем — с объединением Германии и созданием Партии демократического социализма (ПДС), которая является наследницей государственной партии ГДР — Социалистической единой партии Германии (СЕПГ). В то же время влиятельные в ФРГ силы консервативного толка и сегодня выступают сторонниками указанных репрессивных мер. При этом одни консервативные политики и юристы расценивают их как "более честные”, открытые и нелицемерные способы защиты демократического строя по сравнению с практикой соседних западных стран. Другие деятели, как, например, Х.-Р.Шнайдер, пишут, что успех подобных акций сомнителен. Опыт свидетельствует, что они не ликвидируют недемократические партии, а вытесняют их в трудно контролируемое нелегальное пространство; "запреты на профессии" на практике значительно эффективней и потому в будущем запрещения партий вряд ли будут практиковаться (3). Последнее, впрочем, не относится к неонацистским партиям. Принципы безусловного запрещения их деятельности, как и недопущения публичного распространения экстремистских идей существенных политических споров в ФРГ не вызывают. Государственный контроль за соблюдением указанных принципов осуществляет специальное "Федеральное ведомство по охране Конституции".

Не вдаваясь в сравнительную оценку эффективности запрещения КПГ и "запретов на профессии”, необходимо отметить, что обе меры изрядно отравили политическую атмосферу в стране, способствовали радикализации левых сил и затруднили укоренение такой демократической добродетели, как политическая толерантность по отношению к оппоненту. Достаточно сказать, что в конце 80-х годов в консервативной среде нередко раздавались голоса в пользу объявления "антиконституционной” дея-тельности зеленых.

Признав, что чрезмерное раздробление электората между множеством мелких партий делает политическую систему неустойчивой, западногерманские законодатели ввели положение о том, что не набравшие на выборах 5% голосов партии не проходят в бундестаг и в парламенты земель — ландтаги, а голоса, поданные за них, распределяются между преодолевшими этот барьер пропорционально достигнутым результатам. На первых выборах в бундестаг (1949 г.) действовал закон, согласно которому для прохождения в парламент партии достаточно было набрать 5% голосов в одной из земель или завоевать один прямой мандат (т.е. получить большинство голосов в одном избирательном округе). Но и при этом барьере из участвовавших в выборах 16 партий и 70 беспартийных кандидатов в бундестаг прошли тогда 10 партий и три беспартийных кандидата; на последующих выборах в ландтаги доля голосов, поданных за крупные партии, еще больше понизилась, причем особенно пострадал от этого блок ХДС/ХСС. Поэтому в 1953 г. бундестаг провел новый федеральный закон о выборах. Теперь уже нужно было набрать не менее 5% среди всех их участников или получить один прямой мандат. В 1956 г. при сохранении 5-процентного барьера в федеральном масштабе лимит необходимых прямых мандатов возрос до трех. Эффективность такого электорального барьера проявилась в 1969 г., когда ранее проникшая в ряд ландтагов неонацистская НДП не смогла его преодолеть и попасть в бундестаг, после чего ее влияние стало быстро падать и вскоре она потеряла все места в земельных парламентах.

* * *

Если в бундестаге первого созыва заседали десять партий, то уже в середине 60-х годов в нем остались:

• Христианско-демократический союз (ХДС);
• Христианско-социальный союз (ХСС), выступающий и по сей день в блоке ХДС/ХСС (при этом ХСС является баварской партией с амбициями, выходящими за рамки этой земли, а ХДС действует на остальной части Германии);
• Социал-демократическая партия Германии (СДПГ);
• Свободно-демократическая партия (СвДП).

Краткое описание перечисленных акторов целесообразно начать с СвДП, ибо эта небольшая по численности и влиянию партия либерального толка занимает особое место в политической системе ФРГ. На протяжении своей истории она время от времени оказывалась под угрозой прекращения существования. Финансовое положение СвДП в 70-х годах было настолько плохим, что вставала реальная угроза ее банкротства. И поскольку в силу малочисленности либералов членские взносы не могли дать достаточных средств, лишь солидные вливания предпринимателей и господдержка помогали и помогают ей удерживаться на плаву в финансовом отношении.

В то же время больше двух десятилетий СвДП — непременный партнер в правительственных коалициях: до 1969 г. — с ХДС/ХСС, с 1969 по конец 1982 г. — с СДПГ и, наконец, с конца 1982 г. и по сей день — снова с ХДС/ХСС. Отметим в этой связи следующую особенность развития западногерманской партийной системы: смена правящих партий происходила не в итоге чистой победы оппозиции, а в результате перехода СвДП от сотрудничества с одной крупной партией к союзу с ее главнейшим оппонентом. Можно сказать, что СвДП играла роль своеобразного балансира или модератора. Она корректировала курс своего большого партнера. Впрочем, причины смены партнера всегда были весьма вескими и оправданными в глазах большинства избирателей СвДП соответствующего периода. В 1969 г. эту партию развели с ХДС/ХСС разногласия по "новой восточной политике”. В конце 1982 г. она рассталась с социал-демократами из-за принципиальных расхождений по регулированию экономического развития страны и масштабов снижения социальных расходов. 1966 — 1969 годы были периодом "большой коалиции” — коалиции ХДС/ХСС-СДПГ. Она способствовала решению крупных задач: принятию "чрезвычайного законодательства”_1_, невозможному без участия СДПГ, и выходу страны из экономического спада. Но побочные следствия этого союза — прежде всего рост неонацистской НДП справа и демократической внепарламентской оппозиции слева — заставляют правящие круги с большой опаской подходить к идее возобновления "большой коалиции” в современных условиях.

Сегодня на роль современных "на-родных” партий, представляющих интересы подавляющего большинства населения, фактически претендуют блок ХДС/ХСС — справа и СДПГ — слева. По мнению большинства немецких политологов, роли этой они стали соответствовать где-то в конце 60-х годов, хотя и раньше были крупными и влиятельными политическим силами. Правда, ХДС претендует на "народность” с момента своего создания в 1950 г., следуя идейной традиции буржуазных партий кайзеровской и веймарской Германии. Проведенные по инициативе ХДС послевоенные преобразования ("эконо-мическое чудо”) дали партии основания претендовать на название народной. Но в то же время тогда, при Аденауэре, ХДС был сравнительно немногочислен и слабо организован. Этот лидер руководил партией откровенно авторитарными методами, не соответствующими критериям демократичности и народности.

Нереалистичные аспекты внешнеполитического курса, накопившиеся неудачи в экономическом регулировании привели в 1969 г. к уходу ХДС/ХСС в оппозицию. Через 14 лет, в результате победы на выборах и восстановления союза со свободными демократами, ХДС/ХСС вернулся к власти и удерживает ее по сей день. Этому способствовало активное программное обновление ХДС, проведенное при участии ряда видных партийных теоретиков (такими были, например, ее генеральные секретари К.Биденкопф и Х.Гайслер) и ученых консервативного толка. В 1978 г. на съезде в Людвигсхафене ХДС принял новую программу принципов, сменившую программу 1953 г. В ней партия, по-прежнему исходя из "христиан-ского понимания человека”, заявила о своем стремлении преодолеть противоборство между социальными, либеральными и христианскими течениями. Христианские демократы призвали, наряду с решением "старого социального вопроса” (т.е. противоречий между трудом и капиталом), решать и "новый социальный вопрос” (противо-речия между организованными в корпорации и в профсоюзы и неорганизованными категориями населения). В документ были включены некоторые требования, перехваченные у экологистских движений. По мнению Р.Хофмана, "тем самым в значительной мере — вопреки заверениям составителей — исчезли различия с СДПГ” (4, с. 215).

Значимые программные документы принимала ХДС и впоследствии. В частности, партия попыталась перехватить требования зеленых о равноправии женщин и фактически одобрила введение для них квот в партаппарате, выступала с инициативами по отношению к иммигрантам, по энергетике, а в ходе и после объединения страны — и по общегерманской политике. Хотя рядовые избиратели эти документы, как правило не читают, настойчивая пропаганда их положений как самой партией, так и близкими к ней СМИ способствовала упрочению позиций ХДС, росту доверия в обществе к его компетентности.

Важные сдвиги произошли в оргструктуре партии. Сегодня ХДС четко разделен на земельные, окружные, краевые и местные организации. Наряду с этой вертикалью существуют 11 функциональных "рабочих сообществ” — для связи с отдельными категориями населения. При этом, в отличие от СДПГ, каждое "сообщество” зафиксировано, институционализировано в партийном уставе, обладает закрепленными в нем правами. Численность Союза возросла с 304 тыс. в 1969 г. до 666 тыс. членов в 1989 г. После объединения Германии ХДС насчитывал в 1990 г. 789 тыс. членов (из них 134 тыс. — в пяти новых землях) и в 1991 г. — соответственно, 757 и 113 тыс. человек.

Решения в партии разрабатываются не только ближайшим окружением ее председателя и канцлера Г.Коля, но и рядом партийных инстанций: Федеральным правлением, уже упоминавшимися "рабочими сообществами” (здесь прежде всего следует отметить влияние сообществ, представляющих предпринимателей, и христианские "социальные комитеты” наемных работников).

Более разнородным стал социальный состав партии. И в этом отношении ХДС несколько сблизился с СДПГ. После 1990 г. он выглядел так: служащих — 28,9 %, рабочих — 12,7%, безработных — 0,6%, чиновников — 11,2%, домохозяек(ев) — 10,2%, обучающихся — 3,3%, пенсионеров — 6,7%, самостоятельных хозяев — 20,8%, помощников на семейных предприятиях — 0,5% (4, с. 217).

Как уже говорилось, ХДС действует в блоке с баварским ХСС. Эта партия, будучи более консервативной, чем ХДС, пытается оказывать соответствующее влияние на весь блок, на ситуацию в стране. ХСС отличает особый антикоммунизм; в частности, жесткую позицию он занимал по "запретам на профессии” для коммунистов. Сегодня его лидеры требуют запретить Партию демократического социализма как "но-сителя тоталитарных традиций”.

После объединения страны влияние ХСС относительно снизилось. Однако он по-прежнему "ведет” больше половины электората в Баварии. По охвату избирателей, по организованности аппарата ХСС является современной массовой партией. Союз играет немаловажную роль в притяжении к блоку ХДС/ХСС тех сторонников, которые в иных условиях могли бы пойти за правыми экстремистами. Его трудно назвать субъектом, полностью соответствующим дефинициям "современной народной партии”. Но, безусловно, если рассматривать весь блок как "суперпартию”, присутствие ХСС расширяет его внутренний политический спектр.

Свой путь от рабочей до "левой народной партии” прошла СДПГ. В идеологическом плане она объявила себя таковой в Годесбергской программе принципов (1959 г.). Ее эволюция широко рассматривалась в отечественной литературе. Отметим лишь, что партия эта — старейшая в Германии — всегда была многочисленной, отличалась срав­нительно однородным социальным составом. Однако численность СДПГ, достигнув пика и перевалив за миллион в начале 70-х годов, с середины этого десятилетия стала сокращаться. В ней резко снизилась доля рабочих, поднялась доля служащих и чиновников. Первый сдвиг отчасти был связан со снижением доли рабочих в составе всего населения, отчасти — с массовым притоком в партию служащих и чиновников. Последние в СДПГ представлены в большей мере, чем во всем населении (соответственно, 10,58 и 4%). "Самостоятельные хозяева” (т.е. преимущественно предприниматели), напротив, представлены меньшей долей, чем во всем населении (4 и 10%) (5).

Социальный состав СДПГ напоминает по широте спектра состав ХДС. В то же время в СДПГ бóльшая доля рабочих, меньшая — чиновников, приблизительно одинаковый процент служащих, намного меньший — предпринимателей. По сравнению с другими партиями, представленными в бундестаге (возможно, за исключением ПДС), социал-демократы шире вовлечены в профсоюзное движение. 41% членов СДПГ входит в ОНП, 11% — в другие профсоюзы.

В СДПГ увеличилось в последние десятилетия представительство женщин. В 40-х гг. оно составляло всего 18%; в 1972 г. впервые среди принятых в партию доля женщин была выше доли мужчин. В 1976 г. женщины составляли 31% членов СДПГ.

Динамика социального состава СДПГ показана на таблице (6, с. 267 — 268):

Категории населения (в %)	1968 г.	1981 г.	1991 г.
Рабочие	34,5	28	25,52
Служащие	20,6	28	26,64
Чиновники	9,9	10	10,58
Самостоятельные	5,2	4	4,04
Пенсионеры	24,2	9	9,04
Домохозяйки	4,3	12	11,82
Сельские хозяева			0,16
Учащиеся, студенты	0,9	8	8,39

СДПГ стремится оптимизировать, омолодить свой аппарат. Средний возраст его работников — 44-46 лет. Функционеры моложе 35 лет чаще всего работают в местных организациях. Правда, они обычно составляют около 1/4 делегатов конференций и съездов вплоть до земельного уровня (6). И лишь 14% молодых функционеров выдвигаются на выборные посты.

С начала 70-х годов в аппарате СДПГ стали преобладать функционеры с высшим или гимназическим образованием, так называемые "академики”. В результате СДПГ приблизилась к буржуазным партиям по социальному составу своего аппарата. Она имеет специфические резервы для рекрутирования кадров — из среды членов производственных советов и профсоюзных функционеров.

Изменения в членском составе и в аппарате СДПГ отразили рост ее социальной разнородности. Это осложняет выработку курса, который пользовался бы поддержкой основных отрядов ее электората. Минимальный возраст для вступления в СДПГ — 16 лет. В ее организационной структуре преобладает территориальный принцип, учитывающий административно-территориальное строение страны и границы избирательных округов. Основными низовыми ячейками являются местные партийные организации. До объединения с ГДР их было в ФРГ около 10 тыс. Они подчиняются районным, а те — подокружным. Последние — основное звено партструктуры и низшая инстанция, координирующая деятельность не только территориальных отделений, но и рабочих сообществ.

До 1977 г. земельные правления партии имели относительно мало власти, небольшой аппарат. Для более эффективной предвыборной борьбы их полномочия позднее были расширены, аппарат укреплен. В Баден-Вюртем-берге, Баварии, Нижней Саксонии земельные правления стали получать финансовую поддержку за счет частичного перераспределения в их пользу фондов более многочисленных земельных организаций.

В силу федеративной структуры ФРГ лидеры земельных организаций партии играют в ней важную роль. Пост председателя земельного правления (особенно если он сочетается с постом премьер-министра соответствующего земельного правительства) нередко служит ступенькой к тому, чтобы стать партийным кандидатом в федеральные канцлеры и федеральным председателем СДПГ (В.Брандт, Й.Рау, О.Лафонтен, Б.Энгхольм, Р.Шарпинг). Исключения (федеральный канцлер с 1974 по 1982 г., Г.Шмидт не был ни земельным, ни федеральным председателем партии) скорее подтверждают это правило.

Автономия земельных лидеров от общепартийного руководства, начиная с 70-х годов, возросла. Местную политику в своих регионах они нередко проводили весьма разную. Так, в 80-е годы в Северном Рейне-Вестфалии Й.Рау не шел на сотрудничество и контакты с зелеными, а О.Лафонтен в Сааре успешно перехватывал их лозунги и обещания, в Гессене же социал-демо­краты пошли с зелеными на коалицию. Примером "афронта” Федеральному правлению СДПГ после объединения Германии было реализованное вопреки его воле решение социал-демократи­ческого правительства Бранденбурга одобрить в палате земель — бундесрате — правительственные предложения по изменению налогового законодательства, в обмен на увеличение субсидий для восточных земель.

Важную роль в деятельности партии играют ее депутатские фракции на всех уровнях: от муниципалитета до ландтага и бундестага. Работа в них является хорошей политической школой. В комиссиях фракций разрабатываются проекты постановлений и законов, анализируются, с упором на аргументированную критику, документы политических конкурентов. Механизм разработки материалов играет интегрирующую роль, помогая улаживать внутренние противоречия. В то же время сами эти материалы нередко предопределяют инициативы партии на федеральном уровне. Так это было, например, с проектами социал-демократических фракций в ландстагах Северного Рейна-Вестфалии, Баден-Вюртемберга и Гамбурга. Они легли в основу внесенного СДПГ в 1984 г. в бундестаг законопроекта "Труд и окружающая среда”.

С конца 50-х годов повысилась внутрипартийная роль фракции СДПГ в бундестаге. Если ранее высшее партийное руководство "извне” определяло политику фракции, то затем лидеры фракции стали одновременно занимать высшие партийные посты. Например, Г.Венер являлся и заместителем председателя Федерального правления СДПГ, и председателем ее фракции в бундестаге. В 80-х годах обе функции соединил в своих руках Г.-Й.Фогель. Силу фракции подкрепляет и то, что, по Конституции, ее действия не определяются решениями других партийных органов, а деятельность депутата должна подчиняться "только его совести”. Партийное руководство всегда стремилось соблюдать во фракции твердую дисциплину. Ее нарушение может привести к исключению из фракции и из партии. Внутри фракции ведущая роль принадлежит прежде всего ее председателю и руководителям комитетов и комиссий.

На федеральном уровне СДПГ возглавляет Съезд, полномочный решать все партийные вопросы. В промежутках между съездами действуют Правление, Партийный совет и Контрольная комиссия. В Правлении (которое для ведения текущих дел выделяет из своего состава Рабочее Правление) обычно представлены все влиятельные в партии течения и региональные организации. Устав дает Правлению большие полномочия. Оно ведет текущие дела и контролирует принципиальные акции партийных организаций, проводит финансовое выравнивание в пользу наиболее слабых звеньев, рассматривает претензии к должникам, представляет партию перед государством и обществом. Ни один социал-демократ, основываясь на членстве в партии, не может выступать с обвинениями в адрес Федерального партийного правления и Контрольной комиссии. Правление может в любое время подвергнуть контролю парторганизации, потребовать их отчета и исключения. На практике, однако, реализация этих полномочий часто сталкивается со стремлением региональных организаций к расширению автономии, а рабочих сообществ — к большей самостоятельности.

Оценки объема реальной власти федерального руководства СДПГ очень противоречивы. С конца 80-х годов стали модны упреки в его неэффективности. Так, известный социал-демокра­тический аналитик Г.Лёше, указывая на наличие в партии различных сил и течений, подчеркивает, что Правление удерживает вместе эти силы, но не руководит ими. По его мнению, партийный аппарат является не более чем "станцией обслуживания”, помогающей отлаживать внутрипартийные связи, готовить и отчасти проводить внутрипартийные кампании (7). Этот вывод явно преувеличен. Но конфликты руководства с "молодыми социалистами” в 70-х гг., выступления значительной части партии против политики социал-демократического канцлера Г.Шмидта в вопросе о размещении "евро­ракет”, помимо прочего, действительно свидетельствовали о том, что Правление лишь в исключительных случаях шло на меры административного принуждения.

Эта внутрипартийная "конфронта-ционность” контрастирует с положением в ХДС. После разрешения конфликта с баварским лидером Ф.-Й.Штрау-сом в ХДС/ХСС не было заметного сопротивления воле федерального партийного руководства, фрондерство ХСС уменьшилось. Однако и там и тут сложилась широкая сеть взаимозависимостей, усугубленных значительной автономией земельных лидеров и региональных организаций.

Просматриваются элементы сходства и в финансовом положении ХДС и СДПГ. Об этом свидетельствуют следующие данные (4):

Финансовое положение в 1986–1990 гг.	ХДС в %	ХДС в млн. ДМ	СДПГ в %	СДПГ в млн. ДМ
Доходы
Взносы	40,3	432	50,0	584
Пожертвования	19,2	206	10,6	124
На выравнивание шансов	2,1	23	1,7	20
Возмещение расходов на предвыборные кампании	31.5	338	32,4	378
Прочие доходы	6,9	74	5,3	82
Итого:	100	1073	100	1168
Расходы
Персонал	28,3	312	28,5	339
Управление	19,1	210	15,9	189
Политическая работа	47,3	521	52,2	621
Прочие расходы	5,3	59	3,4	41
Итого:	100	1102	100	1190

Как видно, ХДС получал значительно больше пожертвований, нежели СДПГ. В конце 80-х — начале 90-х годов приток пожертвований в ХДС усилился. В 1989 г. он составил 42,8 млн., а в 1990 — почти 72 млн. марок. Главными спонсорами были "Дойче банк” и "Даймлер Бенц”, 31 декабря 1990 г. ХДС оценил свою собственность в 71 млн. марок (4, с. 218). В СДПГ относительно большую долю в доходах (50% против 40,3% у ХДС) составили членские взносы. Правда, по сравнению с эпохой Аденауэра, в общей структуре доходов ХДС повысилось относительное значение членских взносов, в то время как в СДПГ оно несколько снизилось. При этом, впрочем, следует отметить особую роль государственного субсидирования в сближении структуры доходов двух "народных” партий.

СДПГ в неменьшей мере, нежели ХДС, занималась вопросами теоретического осмысления своей деятельности_2_ . В начале текущего десятилетия партия выступила с фундированной программой действий "Прогресс-90”. По мнению некоторых публицистов ФРГ, теоретическая активность СДПГ была даже "чрезмерной”. Она не нашла ожидаемого отклика ни среди населения, ни среди значительной части партийного актива. Тем не менее, без нее дела партии были бы, возможно, еще хуже.

В 80-е годы стало ясно, что превращение "мировоззренческих”, "идеоло-гических” партий в "народные” не является в ФРГ единственной тенденцией. Существуют и контртенденции. Так, либеральная СвДП еще в конце 60-х — начале 70-х гг. качнулась в сторону "социального либерализма” и большей "народности”, но затем начался обратный процесс ее сближения с ХДС и возвращения к откровенно пропредпринимательской направленности. И в том и другом случае он сопровождался отколами значительных внутрипартийных группировок и подвижками среди электората.

С другой стороны, в появлении "антипартийной партии” — движения зеленых” (9) в бундестаге можно усмотреть возвращение в его стены чисто "мировоззренческой” организации. При этом влияние зеленых увеличивалось. В 1983 г. они вошли в бундестаг с 5,6% голосов, в 1987 г. завоевали 8,3% электората. Это явно свидетельствовало о том, что тенденции к формированию в стране двухпартийной системы стали противодействовать тенденции к некоторому росту многопартийности и к созданию более широких и разносоставных коалиций.

В конце 80-х годов в ФРГ на земельном уровне уже можно было наблюдать: консервативные правительства; консервативно-либеральные; социал-демократические; "розово-зеленые” (т.е. с участием СДПГ и зеленых). В федеральном парламенте были представлены ХДС/ХСС, СДПГ, СвДП и зеленые. Политики заговорили о необходимости изменить систему государственного финансирования партий, при которой выигрывают прежде всего крупные организации, о кризисе системы "народных партий” и целесообразности дополнить существующую представительную демократию элементами прямого народовластия. Особо активно в этом направлении выступали зеленые.

Упреки были во многом справедливы. Однако популярные тогда мнения о косности, бесперспективности сложившейся после 1947 г. партийной системы оказались ошибочными. Это наглядно продемонстрировала политическая история ФРГ после объединения Германии.

* * *

В числе важнейших и первоочередных после 1989 г. в ФРГ встала проблема изменения партийной системы на территории бывшей ГДР. При этом важно было заранее оценить те последствия, которые это изменение может иметь для партий, уже существующих в Западной Германии. Ряд исследователей предсказывал в данной связи радикальные изменения партийного "ланд-шафта”: возрастание трудностей для крупнейшей буржуазной партии — Христианско-демократического союза; крупные выгоды для ее постоянного конкурента — Социал-демократической партии Германии; появление в федеральном парламенте крупной левосоциалистической (или даже коммунистической) партии; падение или, наоборот, усиление роли новых социальных движений и т.п.

Как показала практика, все эти прогнозы оказались весьма далекими от реальности, уникальность которой состояла в том, что впервые в мировой истории партийная система развитой демократии взаимодействовала со столь широким спектром постсоциалистических партий и движений. Следует учесть, что в ГДР была своего рода "многопартийность”. Как показали события после падения Берлинской стены, эта многопартийность не являлась на все сто процентов фиктивной, декларативной. Под руководством СЕПГ в рамках блока "Национальный фронт” функционировал ряд партий, призванных отражать интересы различных "непролетарских” слоев населения. Некоторые из них после 1945 г. были возрождены и "приспособлены” властями ГДР для участия в социалистическом строительстве. Речь идет о восточногерманских отделениях правых и центристских партий веймарского периода. Они сохранили сходство с последними в своих названиях, и, как ныне оказалось, — не только в названиях. Субъектам западногерманской партийной системы удалось довольно быстро изменить партийную конфигурацию страны "реального социализма” благодаря трансформации и использованию структур и кадров "блоковых” партий экс-ГДР. Все они сразу же вышли из блока с СЕПГ, навязанного им после 1945 г.

Новые граждане ФРГ вначале с энтузиазмом включились в "партийное строительство”. Но уже через несколько месяцев после воссоединения в восточных землях констатировался массовый переход от эйфории к разочарованию. Политическую ангажированность сменил уход в сферу частных интересов. Это имело для партийной жизни тяжелые последствия. Мало что осталось из пестрого разнообразия новых политических организаций, заявивших о себе на последней стадии существования ГДР. По основным параметрам на Востоке победила партийная система прежней ФРГ. Правда, в ней появились некоторые изменения.

Важным аспектом самоидентификации политических партий на территории бывшей ГДР является то, что все они понимают себя как новые субъекты, будь то организации — наследницы партии "социалистического типа” (ПДС), или демократически реформированные довоенные партии (бывшие "блоковые” партии — ХДС и большая часть СвДП), или действительно новые в посттоталитарном пространстве организации (СДПГ, гражданские движения). Только последние могли не опасаться упреков в сотрудничестве с коммунистическим режимом, что, однако, не означало иммунитет их отдельных представителей против ложных или справедливых политических обвинений.

Для всех более или менее крупных партий в новых землях характерны снижение численности, значительная организационная слабость, недостаток местных квалифицированных кадров. Эти кадры пришлось "импортировать” с Запада. Партиям приходится сталкиваться с разочарованием в них, особенно распространенном среди молодежи. В связи с этим 1992 г. "Шпигель” отмечал: "Политический подлесок в новых землях мучается объединением. Энтузиазм у немногих активистов снижают организационные проблемы, нехватка денег и, прежде всего, отсутствие резонанса. 5000 членов насчитывают молодые социалисты, 3200 — молодежный союз, 2000 — молодые либералы. Ничтожная их часть работает активно” (10). Согласно результатам опроса Франкфуртского исследовательского института "Псидата”, 84% граждан экс-ГДР посчитали, что "население очень обмануто политиками”(10).

Уже пять лет назад немецкие политологи отмечали, что в долгосрочном плане оказалось недостатком то, что западные ХДС и СвДП первоначально приветствовали как преимущество, — наличие у ХДС и либералов на Востоке дееспособных структур. С этими структурами было взято немало функционеров, верно служивших прежнему режиму, пусть и на второстепенных ролях. При этом негативную роль чаще всего играли даже не обвинения этих людей в сотрудничестве со "штази” — госбезопасностью ГДР. Материалом для внутрипартийных конфликтов, как констатировали социологи, нередко становились давние словесные заверения в верности режиму, которые ставились в вину старым функционерам новыми членами этих партий и средствами массовой информации в связи с критикой слабостей ХДС и СвДП (11).

Объединение с восточным ХДС позитивно изменило социальную структуру общегерманского ХДС. В новых землях, в отличие от Западной Германии, костяк ее электората составили рабочие. В целом Союз стал больше соответствовать своей самоидентификации как народной партии. ХДС помолодел, так что и в этом отношении увеличилось его сходство с СДПГ. Но и теперь почти 80% членов ХДС — люди старше 40 лет; почти 60% — старше 50 лет. Поскольку 2/3 населения ГДР не принадлежали ни к какой церкви, в ХДС пришло немало атеистов, что способствует дальнейшей эрозии его связей с церковью.

В первой половине 90-х годов в силу экономических трудностей в ФРГ влияние ХДС снизилось, несмотря на энергично проводившуюся им программу поддержки хозяйственных преобразований в новых землях. Как известно, эта программа потребовала усиления налогового пресса на "весси” (западных немцев) и в то же время не могла принести немедленных позитивных результатов для "осси” (восточных немцев). Но все же ХДС создал на востоке разветвленную организационную сеть, привлек к себе достаточно широкий электорат и смог победить на выборах в бундестаг в 1994 г.

После объединения Германии на Востоке резко упала численность СвДП. На объединительном съезде вошедшие в нее организации новых земель насчитывали около 100 тыс. человек. К середине 1992 г. их общая численность снизилась наполовину. Недостаточно "социальный”, по мнению большинства населения бывшей ГДР, курс СвДП привел к серии неудач этой партии на выборах в восточные ландтаги. Она в итоге почти не представлена в них. Подвергся эрозии и федеральный электорат СвДП.

Трудности СДПГ отчасти обусловлены недостаточным взаимопониманием между социал-демократами старых и новых земель. В восточной СДПГ доминируют интеллектуалы, которые, как правило, дистанцируются от рядовых граждан. Сыграло свою роль негативное отношение многих новых бундесбюргеров ко всему, что, пусть и отдаленно, связано с "социализмом”, их недоверие к государству, к любым государственным формам. Очень трудно из-за этого использовать для организационного укрепления аппарат бывшей СЕПГ, принимать в свои ряды бывших членов, а тем более функционеров этой партии. Наконец, уязвимы политические позиции традиционно близких к СДПГ профсоюзов.

Социал-демократические профлидеры на Востоке не могут не учитывать, что большинство членов их организаций в политике — пока на стороне ХДС. Кроме того, в процесс становления новых профсоюзов там не включилось активно большинство социал-демократов. Среди последних (в основном — не очень родственных рабочей среде врачей, учителей, технической интеллигенции, пасторов и т.д.) сильны предубеждения против адаптирующихся к новым условиям профсоюзов, "слишком близких к государству”. Оторванность местных социал-демократи-ческих организаций от профсоюзных центров полностью так и не удалось преодолеть. В результате, по сравнению с положением дел в старых землях, СДПГ меньше укоренена в профсоюзном активе Восточной Германии, и это негативно сказывается на позициях социал-демократов.

Ситуация в восточногерманских парторганизациях крайне беспокоит социал-демократию ФРГ. Эта тема неоднократно обсуждалась на федеральных партийных съездах и других форумах. Довольно типичны рассуждения публициста Р.Шнайдера, опубликованные в центральном органе СДПГ "Нойе Гезельшафт”(12). Он перечислил целый ряд причин неудовлетворительного состояния его партии на территории бывшей ГДР. Среди этих причин:

• Представления лидера СДПГ О.Лафонтена об общегерманских императивах; аргументация его не воспринимается жителями экс-ГДР как соответствующая их интересам.
• Слишком сильная привязанность к церкви восточных парторганизаций. (Дело в том, что церковь, прежде всего евангелическая, была единственной нишей для альтернативной политической культуры в ГДР; только клир поставлял способный персонал для оппозиционной деятельности.)
• В экс-ГДР все, что "социалистически выражено”, вызывает аллергию, обусловленную сталинизмом. Можно ожидать, что этот синдром ослабеет, но он все еще затрудняет существование СДПГ в новых землях.
• Чувствительнейший недостаток привлекательных лидеров на земельном и коммунальном уровнях, часто встречающаяся административная неспособность и глухота.
• В сравнительно неблагоприятной социально-политической ситуации партии обычно исходят из непосредственной ситуации, программные представления — в дефиците. В новых землях это ощущается как недостаток. В равной мере непривычен там опыт плюрализма и борьбы внутрипартийных течений. Социал-демократическая культура еще только должна возникнуть в восточной СДПГ.

По мнению Шнайдера, лидеры СДПГ недостаточно учитывают все это. Воздействие партии на Востоке основано главным образом на "отблеске привлекательности” западной СДПГ. Даже активистам партии в новых землях трудно отграничить свою деятельность от деятельности зеленых, "Союза`90”_3_ или ПДС. Стоящим вне СДПГ сделать это еще труднее. Они воспринимают эту партию как исключительно предвыборный союз, в сомнительных случаях — как мелкобуржуазный предвыборный союз.

В новых землях СДПГ объединяет около 30 тыс. человек. Если бы ее численность пропорционально соответствовала численности СДПГ в старых землях, то партия должна была бы иметь в десять раз больше зарегистрированных членов. Пока это, действительно, типичная "партия для выборов”. Несмотря на многие внутренние слабости, в начале 90-х годов СДПГ все же увеличила свою популярность среди избирателей. Но на выборах в бундестаг 1994 г. она не смогла нанести поражение ХДС/ХСС и была вынуждена удовольствоваться вторым местом.

Еще большие трудности из-за организационных недостатков и малочисленности испытывает объединение "Союза'90” и зеленых. Промедление с объединительным процессом стоило западногерманским зеленым временного ухода из бундестага, ибо они набрали на выборах 1990 г. лишь 4,5% голосов. Но только после конференции различных группировок "Союза'90” и зеленых, состоявшейся весной 1992 г., их представители стали практически договориваться друг с другом. Разгорелись острые споры. (Например, зеленые ФРГ настаивали на квоте в 50% для женщин в руководящих органах будущей партии, а члены "Союза'90” не видели в этом особого смысла и предлагали отдать половину мест в указанных органах восточным немцам, и т.д.) Лишь через год, на специальном съезде, произошло их формальное объединение. Как отмечалось в прессе, то, что оно все-таки состоялось, показывает, какую интегрирующую роль может сыграть сама по себе избирательная система. Разнородные группировки побуждал сплачиваться 5-процент­ный барьер, преодолеть который в одиночку у них почти не было шансов. "Союз'90”/зеленые и сегодня крайне малочисленен. В новых землях в него входят от 4 до 4,5 тыс. чел. (13). Но на выборах в бундестаг 1994 г. это полудвижение-полупартия получило 7,3% голосов.

Сможет ли найти свою "нишу” в партийной системе ФРГ наследница СЕПГ — Партия демократического социализма? После преобразовании СЕПГ в СЕПГ/ПДС, а затем в ПДС в рядах партии остались 20—25% членов (650—700 тыс. человек). В 1991. г численность ПДС составила 172579, в 1992 г. — 146742, в 1993 г. — 131406, в 1994 г. — 123751, в 1995 г. — 120000 человек (14). Большинство наблюдателей предсказывали семь лет назад практическое исчезновение ПДС как серьезной политической силы. Подчеркивались ее трудности, раздоры в ее руководстве. Вопреки таким предсказаниям, на парламентских выборах 1994 г. ПДС добилась 4,4% голосов (2,06 млн. человек), четырех прямых мандатов и, соответственно, 30 мест в бундестаге против 12 мандатов в 1990 г. Ее представитель — писатель Стефан Гейм — по праву старейшего открыл первое заседание нового бундестага, несмотря на противодействие депутатов от правящих партий.

Авторы исследования "Партийные предпочтения и склонности к коалициям избирателей на Западе и Востоке” констатировали полтора года назад, что за единоличное правление ПДС в Германии высказались от 4 до 5%; за коалицию ПДС-СДПГ — 12% ; за коалицию ПДС-”Союз'90”/зеленые — 15% "осси”. (Во время выборов в бундестаг за эту последнюю коалицию выступали 6,2% избирателей. Это самая разнородная группа. Ее большинство в то же время — сторонники коалиции ПДС и СДПГ.) Социологи пришли к выводу, что "ПДС Восточной Германии смогла утвердиться не только как партия сторонников ГДР, но и дополнительно обрела способность собрать вокруг себя оппозицию для современной политики союзов. И это относится не только к коммунистам, но, наверное, и к более молодым избирателям, которые во времена ГДР больше склонялись к движениям протеста”(15).

Выборы в бундестаг 1994 г. и выборы в ландтаги новых восточных земель подтвердили, что население экс-ГДР в подавляющем большинстве поддержало традиционные "народные партии” (от 75 — до 80%). ПДС не удалось стать общегерманской партией. Но на Востоке она представляет реальную политическую силу, достигла там на выборах планки в 20 и более процентов голосов. Партия имеет в новых землях 129 депутатов ландтагов, 80 бургомистров и около 6000 депутатов в коммунах. Проблемы взаимоотношений с ней время от времени всплывают в меж- и внутрипартийных спорах других партий. Ряд их лидеров рассматривают ПДС как возможного "серьезного политического партнера”. Так, например, большое вни-мание политиков и СМИ привлекает ситуация в земле Саксония-Анхальт, где СДПГ и ПДС вместе имеют в ландтаге больше голосов, нежели ХДС.

Для характеристики отличий партийного ландшафта в западной и восточной частях Германии показательны данные представительного опроса (1000 респондентов), опубликованные в № 3 "Шпигеля” за 1996 г. На вопрос об отношении к возможным партийным коалициям с ПДС на федеральном уровне "весси” и "осси” дали следующие ответы (в %):

	Ни в коем случае	Мне все равно	Не исключаю
"весси”	50	25	21
"осси”	33	22	44

Хотя попытки ПДС с помощью "комитетов солидарности” привлечь к себе новых сторонников не увенчались успехом, многие опрошенные восточные немцы считают ее партией, наиболее последовательно защищающей их специфические интересы.

На вопрос "ПДС выбирают, потому что она восточногерманская партия, или потому что она преследует cоциа-листические цели?”, ответили (в %) (14):

	"весси"	"осси”
Восточногерманская партия	50	52
Социалистические цели	32	35

Таким образом, в восточных землях объединенной Германии появилась влиятельная партия левее СДПГ. В то же время ПДС еще не выработала долгосрочную стратегию, которая закрепила бы ее "социал-демократизацию” в новых условиях и в то же время была бы оригинальной, отличной от стратегии ее главного конкурента — СДПГ. Без этого вряд ли возможно будет приостановить падение численности и катастрофическое старение кадров ПДС. В декабре 1996 г. эта партия насчитывала 105 029 чел., в том числе : 83,8% — пенсионеры; 67% — лица старше 60 лет; 10% — моложе 40 лет; 2% — моложе 30 лет (16). Если развитие ПДС не ослабят практика люстрации и, главное, смена поколений, ход социально-экономического развития, подтягивание уровня жизни "осси” до западных стандартов, то можно ожидать некоторых качественных изменений не только в расстановке партий, но и в политической культуре страны.

В середине 90-х годов выявились новые нюансы в общей эволюции партийной системы ФРГ. Блок ХДС/ХСС занимает доминирующие позиции и на Западе, и на Востоке. Если не считать ПДС, ХДС располагает наиболее развитой сетью партийных звеньев в новых землях. Сравнительно удачным оказался "экспорт” лидеров в пространство бывшей ГДР. (Наиболее известен пример бывшего генерального секретаря ХДС К.Биденкопфа, ставшего во главе земельного правительства Тюрингии и являющегося ныне одним из наиболее популярных политиков в новых землях.) ХДС/ХСС располагает руководящей "командой” известных политиков. Вместе с тем авторитет и позиции Г.Коля в ХДС/ХСС неоспоримы.

СвДП не смогла обеспечить себе в Восточной Германии такое же влияние, как в старых землях. "Союз'90”/зе-леные, которому обещали большое будущее, не сумел пока добиться реализации поставленной цели — объединить силы левее СДПГ. Иначе обстояли дела у социал-демократов. На Востоке Германии, как и на Западе они долго оставались на втором месте, хотя временами (в том числе в 1993 и 1997 г.) опережали ХДС по популярности среди избирателей. Позиции нынешнего председателя СДПГ О.Лафонтена не очень устойчивы. Возможно, кандидатом от СДПГ на выборах в бундестаг в 1998 г. будет поэтому не он, а премьер-министр земли Шлезвиг-Гольштейн Г.Шрёдер. Нестабилен и стратегический курс партии. Он колеблется от "дозированной” конфронтации с ХДС/ХСС до почти откровенных намеков на возможность соглашений с этим блоком в обмен, как выразился Шрёдер, на "долю власти”. В то же время влиятельные силы внутри партии, опираясь на поддержку большинства ее членов и сторонников, ориентируются на союз с зелеными. В 1997 г. появились новые акценты в отношениях СДПГ с ПДС. Так, в марте на форуме восточногерманских социал-демократов заместитель председателя СДПГ "осси” В. Тирзе высказался против "дебатов о сотрудничестве с ПДС на каждом углу”, потому что "ни характер ПДС, ни ее перспективы еще не ясны” В то же время он обратился к руководству ПДС с призывом ограничиться участием в региональных выборах, а на выборах 1998 г. в бундестаг — голосовать за кандидата в канцлеры от СДПГ и зеленых. Хотя лидеры ПДС отвергли этот призыв, сам факт отхода от тона непримиримой вражды к ней симптоматичен.

На региональном уровне ныне в ФРГ действуют следующие межпартийные коалиции: ХДС-СвДП (один случай), ХДС-СДПГ (четыре), СДПГ-СвДП (два), СДПГ-зеленые (три) . В Саксонии-Анхальт социал-демократи-ческое правительство меньшинства правит при поддержке ПДС. Все эти коалиции обусловлены конкретной расстановкой политических сил в регионах. В целом же они свидетельствуют о сочетании, переплетении двух тенденций — межпартийной конфликтности и сотрудничества по широкому кругу вопросов. Это взаимодействие идет сложно, находится под внимательным оком средств массовой информации. Соглашения достигаются нередко в ходе длительных (иногда многомесячных) переговоров, как это было, например, с законами об иммиграции и о налоговой реформе.

Наблюдаются сложные процессы развития и трансформации политических партий, представленных в бундестаге. Эти процессы противоречивы и неоднозначны. Так, в первой половине 90-х годов казалось, что в ХДС — благодаря привлечению на его сторону большинства восточногерманских рабочих — крепнет влияние социальных комитетов. Однако последний съезд ХДС, состоявшийся весной прошлого года, продемонстрировал, скорее, усиление влияния политиков, занимающих более неолиберальные позиции.

Популярность СвДП вновь колеблется на грани критической 5%-ой планки. Зеленые, как никогда раньше, готовы сотрудничать с СДПГ — вплоть до участия в правительственной коалиции. ПДС стремится укрепить позиции в рядах восточногерманского населения, в т.ч. среди социал-демо­кратов.

Последние во главе с О.Лафонтеном и кандидатом в федеральные канцлеры премьер-министром Шлезвиг-Гольштей­на Г.Шредером пытаются победить на выборах в бундестаг 1998 г., комбинируя изменения в содержательных установках с американизированной электоральной технологией.

Первое выражается в констатациях провала односторонней "политики пред­ложения”, не учитывающей социальных аспектов; и акцентировании не трудностей, а новых возможностей, связанных с глобализацией экономических и политических процессов для решения социальных проблем Германии. Второе — в постоянном подчеркивании тезиса о том, что причина трудностей страны кроется не в новых условиях и не в существующем экономическом строе, а в прежней политике правительства Г.Коля.

В то же время ХДС/ХСС и СвДП представляют свою кампанию как борьбу против "народного фронта” СДПГ, ПДС и зеленых, угрожающего основам существующей системы. В этих условиях наряду с борьбой за избирателя СвДП пытается повлиять на ХДС, а зеленые и ПДС — на СДПГ, чтобы не допустить "большой коалиции” ХДС/ХСС-СДПГ. Правоэкстремистские "республиканцы” намерены войти в бундестаг в качестве солидной и конституционной политической силы правее ХСС. Правда, до сих пор партийно-политическая система ФРГ достаточно эффективно отражала подобные попытки. Немецких политиков тревожит, что растущая часть электората (около 20%) не выражает партийных предпочтений. Однако по сравнению с рядом соседних европейских стран эта часть сравнительно невелика и пока не несет существенной угрозы функционированию сложившейся партийной системы.

После объединения Германии в этой системе произошли подвижки. Так, в крупнейших партиях уменьшилась доля традиционных сторонников: в ХДС — католиков, в СДПГ — организованных наемных работников. Укрепилась крупная региональная партия левее СДПГ и т.д. Тем не менее основные характеристики партийно-политичес­кого строя "старой” ФРГ сохранились и в объединенной Германии. Благодаря принципам и механизмам "умеренного партийного плюрализма” немцам в целом удалось "переварить” политическое наследие ГДР, хотя конструктивный потенциал антитоталитарных движений, прежних союзников СЕПГ, наследницы последней — ПДС — реализовался далеко не в полной мере.

Не претерпела существенных изменений и система государственного субсидирования партий. Несмотря на действующие с 1994 г. (согласно новой редакции закона о партиях) ограничения, в 1996 г. доходы партий бундестага от госсубсидий составили (в млн. ДМ): ХДС — 72,5; ХСС — 16,5; СДПГ — 90; СвДП — 12,4; Союз'90/зеленые — 16,5; ПДС — 12,4 (17).

На очередных парламентских выборах больше шансов у тех партий, которым удастся убедить население в своей способности сочетать эффективность и социальный характер приспособления страны к новым реалиям, надежность в обеспечении общественной стабильности с толерантностью по отношению к другим демократическим силам, предложить привлекательное решение проблем, связанных с иммиграцией.

---

1. Seifert K.-H. Die politischen Parteien im Recht der Bundesrepublik Deutschland. Köln-Berlin-München. 1975, S. 61—65.
2. Handbuch des Verfassungsrechts. Berlin-N. Y., 1995, S. 631.
3. Scneider H.-R. Die Institution der politischen Parteien in der Bundesrepublik Deutschland. — Parteienrecht im europaischen Vergleich. Baden-Baden, 1990, S. 177.
4. Hoffmann R. Geschichte der deutschen Parteien von der Keiserzeit bis zur Gegenwart. Munchen-Zurich. 1993.
5. Parteienhandbuch. Opladen. 1983, Bd. 2, S. 1084.
6. Becker H., Hombach B. Die SPD von innen., 1985. S. 64; Hoffmann R. Geschichte der deutschen Pateien. ... S. 267—268; Parteienhandbuch, evenda.
7. "Vorwarts”, 1991, № 6.
8. Cм., например: Орлов Б.С. СДПГ: идейная борьба вокруг программных установок. 1945 — 1975. М., 1980.
9. Деятельность зеленых в 80-х годах подробно рассмотрена в монографии Л.И.Гинцберга "Массовые демократические движения в ФРГ и партия "зеленых”. М., 1988.
10. "Der Spiegel”, 1992, № 24, S. 40—41.
11. "Frankfurter Allgemeine Zeitung”. 1.VI.1991.
12. Schneider R. Die Ost-SPD ist ein kleinburgerlicher Wahlverein. — "Die Neue Gesellschaft/Frakfurter Hefte”, 1992, № 7, S. 516—517.
13. Linnemann R. Die Parteien in den neuen Bundeslandern. Münster—N.Y., 1994. S. 116.
14. "Der Spiegel”. 1996, № 3, S. 41—43.
15. Pappi P.U., Eckstein G. Parteipraferenzen und Koalitionsneigungen der West-und-Ostwahlerschaft. — "Kolner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie”, 1996, № 4, S. 631 ff.
16. "Frankfurter Allgemeine Zeitung”, 26.III.1997.
17. "Das Parlament”, 19.XII.1997.

---

_1_ Это законодательство было направлено на восстановление суверенитета ФРГ по отношению к оккупационным державам в кризисные периоды.

_2_ Эта тема достаточно глубоко исследована в отечественной науке, особенно в работах Б.С.Орлова (8).

_3_ "Союз'90” возник как избирательное объединение восточногерманских альтернативных и экологических группировок.

Источник: Полис, 1998, №2