Я рад быть здесь, рад быть участником этой знаменитой серии лекций в то время, когда каждый американец особенно признателен за нашу долгую дружбу с Великобританией; то, что мы видим сейчас, подтверждается партнёрством, которое продемонстрировали президент Буш и Тони Блэр в борьбе с Афганистаном; то, что тронуло сердце каждого американца, когда Королева приказала её оркестру играть гимн США на площади перед Букингемским дворцом 11 сентября. То, что для меня особенно значимо, когда мы работаем вместе во имя мира в Северной Ирландии и на Балканах. Лорд Кейнс однажды сказал о том, как тяжело народам понять друг друга, даже когда они имеют преимущество общего языка; "все говорят о международном сотрудничестве, но как мало гордости, терпимости и традиций в этом сотрудничестве". Сегодня я хотел бы поговорить немного о перспективах международного сотрудничества, а также о проблемах гордости, терпимости и традиций на пути к нему, зная, что сотрудничество - это жизненный принцип Ричарда Димблби и миссия БиБиСи. Согласно девизу БиБиСи, "нация должна нести мир другой нации". БиБиСи первым заговорило с другой нацией в экспериментальном вещании на территорию США в 1923 году. В то время сомнительными представлялись разговоры о том, что мы говорим на одном языке, ведь у команды переводчиков заняло неделю понять, что "сосиски и картофельное пюре" - это не завуалированное сообщение об угрозе США со стороны Объединённого Королевства. К концу Второй мировой войны БиБиСи вещало по всему миру более чем на 40 языках, устанавливая стандарты международного информирования, применение которых мы видим в настоящее время в Афганистане.

Это было год назад, в конце моего пребывания в должности президента, в моём последнем путешествии за океан, когда я отправился в Warwick University с Тони Блэром, чтобы произнести речь. Как мистер Димблби сказал несколько минут назад, никто из нас не мог предвидеть тогда всех сложностей этого времени, но то, что каждый из нас мог понять даже тогда, и то, о чём премьер-министр Блэр и я говорили, было больше приготовлением к битве, которое, наконец, сделало для нас ясным, что мы не можем больше обманывать себя, говоря, что тяжёлая реальность сегодняшнего мира не несёт последствий для наших людей.

В тот день год назад я сказал: "Мы увидели, как сильно бедность разжигает конфликт, как она делает из людей террористов и создаёт тех, кто разжигает этническую и религиозную нетерпимость, как она питает насильственный отказ от экономического и социального порядка, от которого зависит наше будущее". Мир стал свидетелем трагической иллюстрации новой реальности, того, что, как выразился мистер Димблби, заставило многих людей переосмыслить их безоблачные проекты нового века. Я пришёл, чтобы сказать вам, что вообще я остаюсь вполне оптимистичным. Я абсолютно уверен, что у нас достаточно знания и понимания для того, что бы сделать 21 век самым мирным, процветающим, интересным временем в человеческой истории. Вопрос в том, имеем ли мы мудрость и волю для этого.

Террористы, атаковавшие Пентагон и ВТЦ, верили, что они атакуют символы коррупции и алчности. Моя семья и я имели различный взгляд на произошедшее, я был главнокомандующим людей, работавших в Пентагоне. Моя жена представляла жителей Нью-Йорка в Сенате, я знал людей, которые летели в тех самолётах. Моя дочь была в нижнем Манхэттене. Я встретил одну из её подруг, которая потеряла жениха. Я говорил с теми, кто потерял враз своих любимых, иудеями и христианами, индусами и мусульманами, приехавшими со всех континентов, в том числе 250 из Великобритании. Я говорил с детьми, которые лишились своих школ, находившихся в нижнем Манхэттене, чьими родителями были выходцы более чем из 80 этнических групп. Для меня все они представляли мир, для создания которого я работал 8 лет, мир расширяющейся свободы, возможностей и гражданской ответственности, мир, в котором становится всё больше разнообразия и уз единения. Террористы, убившие всех тех людей, они думали, что за ними - правда, и раз они знают правду, то каждый, кто не разделяет её, становится законной мишенью. Они думали, что отличия от нас, политические и религиозные, означают, что мы ниже, чем люди. Многие из нас верят, что различия важны и делают нашу жизнь интереснее, но человечество важнее. Разрыв между двумя взглядами на этот простой вопрос более, чем любой другой вопрос, будет определять форму и образ нового века.

Я думаю, победа нашей точки зрения зависит от четырёх факторов. Во-первых, мы должны выиграть бой, в котором участвуем, - в Афганистане и против тех террористических сетей, которые угрожают нам сегодня. Во-вторых, мы в развитых странах должны распространять преимущества мира 21 века и ограничивать риск, чтобы у нас было больше партнёров и меньше террористов в будущем. В-третьих, бедные страны самостоятельно должны произвести внутренние перемены, чтобы прогресс для их людей стал возможным. И наконец, все мы должны продвигать глобальное понимание того, каковы наша взаимная ответственность и какими должны быть наши взаимоотношения. Позвольте мне осветить эти темы по порядку.

Во-первых, террор. Умышленное убийство мирных жителей имеет длинную историю. Ни один регион мира не избежал этого, и немногие имеют чистые руки. В 1095 году папа Урбан II приказал солдатам-христианам выступить в первый крестовый поход захватить Иерусалим для Христа. Ладно, они сделали это, и первое, что они сделали, это сожгли синагогу с тремя тысячами иудеев, а затем продолжали убивать каждую мусульманку и каждого ребёнка-мусульманина на Храмовой горе, что и по сей день обсуждается на Ближнем Востоке. Во все века невинные продолжали погибать, в 20 веке даже больше, чем в предшествующее время. В моей стране мы прошли долгий путь с тех времён, когда африканские рабы и индейцы могли быть запуганы и убиты безнаказанно, но и сейчас встречаются отдельные случаи жестокости или даже убийства по расовому, религиозному признаку или сексуальной ориентации. У насилия - долгая история.

Во-вторых, ни одна террористическая акция без определённой военной стратегии не была удачной. Несомненно, цель террористов - не военная победа, а внушить страх, изменить ваше поведение, если вы - жертва, чтобы вы боялись реальности, боялись завтрашнего дня и, как в нашем многообразном обществе, боялись друг друга. Следовательно, любая террористическая акция по определению не может быть успешной до тех пор, пока мы не станем её невольными свидетелями, без страха.

Третье, на чём бы я хотел остановиться, это то, что делает террористическую деятельность в наше время особенно пугающей. Я думаю, прежде всего, это комбинация всеобщей уязвимости и мощных орудий, методов разрушения. Оба самолёта 11 сентября, боязнь сибирской язвы и все те измышления, которые вы наблюдали с тех пор. Сейчас в каждой новой зоне конфликта сначала всегда доминируют наступательные действия. Даже с тех пор, когда первый человек тысячелетие назад вышел из пещеры с дубинкой в руках и начал бить других людей ради послушания, наступательные действия доминируют.

По прошествии времени кто-то выяснил, что может взять две палочки, натянуть на них шкуру животного, и получит щит, и тогда дубинка ему уже не страшна.

Вся история до сегодняшнего дня была историей борьбы - сначала дубина, потом щит, сначала нападение, потом защита; вот почему цивилизация выжила даже в ядерный век. И сейчас всё это так пугает, потому что мы находимся в неком разрыве, и поэтому всё опасней оружие и всё более важно быстро закрыть этот разрыв межу нападением и созданием эффективной обороны. Мы не закрыли разрыв, и это особенно опасно для молодых людей, кто не знает о "холодной войне". Когда поколение моей дочери начало задумываться о политике, "холодная война" закончилась, никто не говорил с ними о Вьетнаме. Они не выросли на воспоминаниях о Корее и Второй мировой войне или, как мой поколение, на учебных тревогах в школе, когда мы должны были спуститься в бомбоубежище, чтобы быть готовыми, когда Советский Союз сбросит на нас бомбы, в полной уверенности, что мы выживем после этого.

Так что мы должны прислушаться к словам о том, что есть объективные причины быть обеспокоенными, и мы должны хорошо потрудиться, чтобы закрыть разрыв. Современный мир действительно погряз в терроре: с 1995 года произошла 21 сотня террористических атак. До 11 сентября менее 20 произошло в США, и лишь Оклахома унесла много жизней, несмотря на то, что мы имеем с этим дело с начала 80-ых, когда свыше 240 наших моряков были убиты во время нападения террористов-самоубийц в Бейруте.

В годы моего президентства мы усиленно работали, чтобы предотвратить такой день, как 11 сентября. Гораздо больше террористических актов было предотвращено в США и по всему миру, чем действительно произошло, большое число террористов, совершивших преступления, было осуждено. Мы укрепили нашу защиту в химической и биологической сферах, мы потратили много денег для защиты ядерных запасов в бывшем Советском Союзе, мы намного повысили выделение средств на борьбу с терроризмом, мы создали несколько оперативных групп в крупных городах для работы в случае вспышек биотерроризма. Отличные люди работали над этим долгое время, но мы не смогли закрыть разрыв.

Мы должны много сделать ради того, что сказать однажды, что весь наш транспорт, водоснабжение и компьютерные сети защищены. Мы должны много сделать, чтобы однажды сказать, что мы сделали всё возможное для того, что уничтожить финансовые потоки террористов, которые позволяют им действовать. Мы должны развить и интегрировать наши информационные сети, чтобы мы смогли продолжать бороться с потенциальными террористами, и мы должны много сделать для защиты всё ещё огромных запасов химических, биологических и ядерных материалов, которые могут стать оружием террористов.

Но есть и более важное. В длинной истории терроризма он никогда не был успешен и не будет. Война в Афганистане будет быстро выиграна, сеть Аль-Кайда будет разрушена, наша защита будет улучшена. Я не могу утверждать, что больше не будет атак террористов, они могут быть, но я могу сказать, что они не будут доминантой нового века до тех пор, пока мы не допустим этого, и я не думаю, что мы собираемся допустить это.

Это подводит меня ко второму пункту. Мы собираемся выиграть битву - и что потом? Причина 11 сентября (и это шокирует американцев, потому что это произошло на нашей территории) - это то, что мы построили мир, где нет барьеров, дистанций, но есть общедоступная информация. И Великобритания, и США извлекли из этого огромные выгоды: посмотрите, как изменились наши экономические системы, как многообразны наши общества, посмотрите на наши достижения в науке и технике. Этот новый мир хорош для нас, но вы не сможете получить никаких выгод от этого мира без стен, если не станете более уязвимыми. 11 сентября было тёмной стороной нового века глобальной взаимозависимости. Если вы не хотите вернуть стены назад, и я не думаю, что вы хотите, и мы не сделаем этого, если постараемся. И вы видите, если наблюдаете за ходом современных выборов, что мы можем увидеть людей, пытающихся сделать это. И если вы не хотите, чтобы ваши дети и внуки жили внутри кольца колючей проволоки несколько сот лет, недостаточно победить террористов. Мы должны сделать так, чтобы в мире было как можно меньше террористов и потенциальных террористов и как можно больше партнёров. И эта ответственность падает преимущественно на развитые страны - распространить выгоды нового века и уменьшить бремя.

Очень коротко, каковы основные преимущества нового мира? Глобальная экономика; она вытянула больше людей из бедности за последние 20 лет, чем за всю историю человечества. Она великолепна для Европы и США, в последние несколько лет моего президентства. Она привела к падению уровня бедности, причём даже больше, чем к росту количества богатых людей.

Второе - революция в информационных технологиях: когда я стал президентом в 1993 году, в Интернете было всего 50 сайтов - невероятно - 50. Когда я покинул пост, их количество составляло 350 миллионов и продолжало расти. Даже до появления страха перед сибирской язвой количество сообщений, переданных по электронной почте, превышало в США количество традиционных писем в 3 раза.

Третье - прогресс науки. Учёные Великобритании, США и других стран закончили расшифровку генома человека в рамках проекта, финансируемого в основном за счёт правительства во время моего президентства. Для меня это было волнующе. Не так давно мы закончили исследования основных генетических отклонений, которые могут вызвать рак молочной железы, и мы очень близки к подобным результатам по болезни Альцгеймера, СПИДу и болезни Паркинсона. Мы развиваем диагностические методы путём применения нанотехнологии, сверхмикротехнологий, которые позволят идентифицировать опухоли размером всего в несколько клеток, приближая момент, когда возможно будет излечить любую раковую опухоль. Исследователи работают над цифровыми микросхемами, позволяющими имитировать нервные импульсы в позвоночнике, приближая момент, когда эти микросхемы будут действовать в позвоночнике так же, как и аппараты "искусственное сердце", так что парализованные люди снова смогут встать и пойти. Нет сомнения в том, что вскоре женщины детородного возраста, сидящие в этой аудитории, смогут принести домой ребёнка из роддома с маленькой генетической карточкой и медицинскими предположениями на период более чем на 90 лет.

И наконец, великое благо глобальной эры - это стремительное развитие демократии и многообразия в рамках демократии. Вы можете возразить, что те изменения сделали все другие хорошие вещи возможными. Это впервые в истории, когда в мире живёт больше людей, избирающих своё правительство, чем людей, живущих под гнётом диктаторства. Этого никогда не было раньше.

Но каковы же основные тяготы 21 века? Они также вызывают опасения. Глобальная бедность - половина людей на Земле не являются частью той экономики, о которой я говорил. Подумайте об этом, когда пойдёте сегодня вечером домой. Половина людей на Земле живут менее чем на 2 доллара в день. Миллиард человек - менее чем на доллар. Миллиард человек идут спать голодными каждую ночь, а полтора миллиарда человек - четверть людей на Земле - никогда не получит стакан чистой воды. Одна женщина в мире умирает во время родов каждую минуту. Так что вы вполне можете мне сказать: "Не говори мне о глобальной экономике, половина людей не являются её частью, что же это за тип экономики, который забывает о половине людей на Земле?"

Вторая большая проблема - состояние окружающей среды. Океаны, снабжающие нас кислородом, стремительно загрязняются. Существует огромная нехватка воды. Я уже сказал: четверть людей на Земле никогда не получат никакой воды. Может изменится всё, что связано с получением пищи и с тем, где мы живём.

И наконец, глобальное потепление. Если климат потеплеет за следующие 50 лет хотя бы настолько, насколько он потеплел за последние 10 лет, мы потеряем целые островные нации в Тихом океане, которые будут затоплены поднявшимся уровнем моря, когда Южный и Северный полюса будут таять. Мы потеряем Everglades в Америке, ради спасения которых я так упорно работал, мы потеряем 50 футов Манхэттена - элитной территории. Но что более важно, будут миллионы "беженцев от голода", будет больше террора, нестабильности.

Но вы можете возразить, что намного серьёзней нам следовало бы подумать о том, как бы не умереть от глобальных эпидемий, вызванных развалом систем здравоохранения по всему миру. В этом году каждый четвёртый человек, который умрёт, умрёт от СПИДа, туберкулёза, малярии и инфекций, связанных с диареей. Многие из них, маленькие дети никогда не получат чистой воды. Если взять только СПИД, мы имеем 40 миллионов случаев заражения СПИДом, а это - 8200 умирающих человек в день. 13 миллионов сирот. У нас прогнозируется сотня миллионов случаев заражения СПИДом к 2005 году. Если это произойдёт, это будет самой большой эпидемией со времён чумы, убившей четверть населения Европы в XIV веке.

Это дестабилизирует многие страны, и большинство молодых людей по всему миру скажет: "Ладно, я ВИЧ-инфицирован, мне осталось жить год или два, почему бы мне не выйти на улицу и не расстрелять кучку людей?" Это будет похоже на один из боевиков Мэла Гибсона во многих странах, если будет сотня миллионов случаев СПИДа. И дабы вы не подумали, что это проблема Африки, скажу, что быстрый рост заболеваемости СПИДом наблюдается в бывшем Советском Союзе, на окраине Европы. Вторым регионом по скорости роста являются Карибы - передняя дверь Америки. Моя жена представляет миллион жителей Нью-Йорка только из одной Доминиканской республики. Третий по скорости рост заболеваемости СПИДом и самое большое число больных вне Южной Африке - в Индии, в самой большой демократической стране мира. И Китай недавно признал, что у них в два раза больше больных СПИДом, чем они думали: у них в прошлом году рост составил 67%, и лишь 4% взрослых китайцев знают, как СПИД передаётся и развивается.

И наконец, одна из наибольших тягот нового века - высокотехнологичный терроризм: большинство людей это знало и до 11 сентября. Союз современного оружия и многовековой ненависти: Руанда, Сьерра-Леоне, Балканы, Восточный Тимор, Ближний Восток или - до того, как ирландцы (храни их Бог, люди моей Родины) не найдут верное решение - Северная Ирландия. Не кажется ли вам интересным, что в современном мире самой большой проблемой является самая древняя проблема человечества - страх перед другим. И как быстро страх ведёт к недоверию, к ненависти, к дегуманизации, к смерти.

Итак, мы живём в мире без стен, ради которого мы упорно работали. Мы имеем выгоды, мы имеем тяготы, мы должны распространять, развивать выгоды и ограничивать тяготы. Очень кратко, позвольте мне упомянуть о некоторых особенностях. Сначала мы должны сократить уровень бедности в мире и повысить экономическую дееспособность у бедных людей. Мы знаем, как это сделать, и это недорого стоит. В прошлом году мы наблюдали феноменальную попытку сократить долг беднейших стран в мире, когда в этом участвовали все - от Папы Римского до Боно и Джесса Хэлмса. Обычно когда каждый делает что-то ради чего-то, это не приводит ни к чему хорошему; в этом случае было не так. Ты можешь получить долговое послабление, только если ты вкладываешь деньги в образование, здравоохранение и развитие. Результаты были ошеломляющими. Предлагаю вам лишь один пример: Уганда получила долговые послабления и через год удвоила приём детей в школы и уменьшила количество детей в классе. Мы должны больше работать над этим.

Когда я был президентом, Америка кредитовала 2 миллиона малых предпринимателей в бедных деревнях по всему миру; я побывал в африканских деревнях, где местный казначей показывал мне заметки, сделанные карандашом, чтобы доказать, что он получил все деньги, которые, как он думал, я послал лично ему, и вложил эти деньги в эффективный способ создать рыночную экономику в его деревне. Мы должны больше работать над этим.

Великий перуанский экономист Эрнандо де Сото сказал нам то, что мы должны были понять уже давно: у бедных людей уже есть 5 триллионов долларов в активе у них дома и в бизнесе, но эти деньги бесполезны, кроме как в быту, так как они не могут быть обеспечением кредитов. Почему? Потому что они нелегальны, вне правовой системы их государств. Многие из этих людей живут в хижинах без почтового адреса, без законного статуса, без доступа в суд, который мог бы узаконить их статус. Многие из них начинают своё дело, для легализации которого понадобится год. Я видел отчёт о Каире, и я скажу вам, что если завтра вы отправитесь в Каир и откроете там булочную, устроите там все дела, улаживание вопросов с бумагами для легализации бизнес займёт у вас более 500 дней.

Так что де Сото работал, стараясь рационализировать бизнес-законы и сделать легальный бизнес для людей дешевле, чем платить чиновнику за то, чтобы он смотрел в другую сторону. А затем организовать систему собственности так, чтобы люди могли зарегистрировать свои дома для получения кредита, так как они имеют обеспечение кредита. Ключ рыночной экономики - одновременное личное продвижение и национальный экономический рост. Мы давали им немного денег, когда я был президентом, мы должны больше работать над этим.

Мы в богатых странах должны открыть свои рынки для бедных стран. В прошлом году, в последний год моего президентства, мы открыли свои рынки для Африки, Вьетнама, Иордании, Карибских стран. Менее чем через год мы увеличили закупки в некоторых африканских странах на 1000 процентов. Это не повредило американской экономике, но это действительно помогло им. Тот же аргумент подходит и для образования. В бедной стране - а СПИД, помните об этом, в основном болезнь бедноты - в бедной стране год образования стоит 10% годового дохода. Там сотни миллионов детей, которые никогда не ходили в школу. Часть нашей проблемы в Афганистане и в мусульманском мире - это все те дети, которые никогда не ходили в школу, поэтому они пошли в медресе, где их обучали религии, но не просвещали, и не потому, что их родители - ортодоксальные мусульмане: просто их родители не могут себе позволить послать детей в школу. Сейчас мы должны отправить этих детей в школу. 2 примера: Бразилия - единственная страна в мире, где 97% детей ходят в школу. Вы знаете как: они платят матерям - не отцам - матерям - беднейшим 30% семей, если они отправляют своих детей в школу, каждый месяц, до 45 долларов в месяц. Это повышает доход семьи на 30%, 97% детей ходят в школу. В прошлом году у меня было 300 миллиардов долларов для обеспечения питательной пищи для детей в школах, но только если они придут в школу за этой едой. Вы знаете, сколько людей можно накормить в бедных странах на 300 миллиардов долларов? Свыше 6 миллионов. И, вы должны были это видеть, когда мы сделали это, люди пошли к нам. Мы должны отправить тех детей в школу.

Тот же аргумент приемлем для здравоохранения. Кофи Аннан выиграл Нобелевскую премию мира - заслуженно - за продвижение мира. Он знает, что если мы имеем сотню миллионов случаев заражения СПИДом, то у нас будет больше войн, и он попросил у нас 10 миллиардов долларов для борьбы со СПИДом, туберкулёзом, малярией и другими инфекционными заболеваниями. Доля Америки может быть чуть больше 2 миллиардов долларов, доля Британии - чуть меньше полумиллиарда долларов. Мы должны дать им это.

Смотрите, мы можем изменить ситуацию со СПИДом. Для меня это - наиболее сложная из всех проблем. Нам нужны медикаменты для помощи Южной Африке. Уганда смогла уменьшить количество смертей от СПИДа наполовину за 5 лет без всяких лекарств. Бразилия уменьшила это количество наполовину за 3 года с помощью профилактики и лекарств. Я был в лечебных клиниках по всему миру, я видел детей в отдалённых африканских деревнях, ставящих пьесы о СПИДе, хотя СПИД вокруг уже 20 лет. В прошлом году я говорил с мировыми лидерами - моими друзьями, которые утверждали, что они не могут затрагивать тему СПИДа из-за культурных противоречий, запретов. Сколько ещё людей должно умереть, чтобы ваши культурные противоречия смягчились? Так что мы должны платить за это.

Теперь вы можете сказать, что этот же аргумент приемлем и для всемирного потепления, кроме того, что это сфера, в которой мы делаем деньги. Уже есть рынок, вмещающий триллион долларов, рынок альтернативных энергоисточников и доступных уже сегодня энергосберегающих технологий, который создаст рабочие места в Европе, Америке, в развивающихся странах и уменьшит парниковый эффект. Это нельзя откладывать.

Ещё одна вещь стоит денег. Это стоит денег, но, я могу сказать вам, это намного дешевле войны. Мы потратим много больше денег для восстановления опустошённых земель и разбитых жизней, если мы не сделаем этого. Мы потратим много больше. Мы тратим - Америка - около миллиарда долларов в месяц в Афганистане, что так же дёшево, как и война. Мы никогда не ведём конфликтов дешевле, чем миллиард долларов в месяц. За 12 миллиардов долларов в год мы могли бы участвовать во всех проектах, о которых я упоминал сегодня, и деньги бы ещё остались. Так что я прошу вас подумать об этом.

Ещё о чём я хотел бы сказать очень кратко - это то, что мы можем сделать всё это, но есть страны, в которых это не возымеет действия. Есть изменения, которые бедные страны должны произвести в рамках этого, чтобы прогресс был возможен. Например, не вызывает сомнения, что террористы пришли из недемократических стран. Если вы никогда не берёте ответственность на себя и не нуждаетесь в этом, тогда в подобных странах вы будете находиться в состоянии постоянной незрелости, где очень легко убедить вас, что ваши неудачи вызваны тем, что кому-то везёт.

Не вызывает сомнения, что Иордания - самая стабильная страна на Ближнем Востоке. 2 года назад, король Хусейн подписал общественный договор со всеми слоями общества, в том числе и с мусульманами-фундаменталистами; он сказал: "Вот власть, которую я отдаю, вот власть, которую получает парламент, каждый может сбежать, каждый может служить, но вот что вы не можете делать, чтобы разрушить фундаментальный уклад нашего общества", и это сработало. Так что вот страна, где большинство - палестинцы, совсем бедная, очень молодая, да ещё и в опасной географической позиции, до сих пор "пыхтит", отчасти потому что люди могут взять ответственность на себя.

То же самое - в Иране: правительство настроено против Запада, но люди - нет, отчасти потому что они участвуют в настоящих выборах и голосованиях, и настоящая демократия сложна, только когда сам народ делает это, так что они не упрекают нас. Так что мы должны развивать демократию и права человека, и, когда однажды страна примет решение быть более открытой и свободной, мы должны помочь ей преуспеть в этом. Выборы - это только часть дела.

И наконец, мы должны участвовать в этом споре в мусульманском мире. Я думаю, мы продемонстрировали, что Америка не враг ислама. Я был первым президентом, признавшим празднование праздника Eid al-Fitr каждый год в конце Рамадана, пригласившим большое число мусульман на консультации в Белом Доме. Одно из самых удачных действий президента Буша во всей это неразберихе - это практически сразу после 11 сентября пойти в мечеть и встретиться с мусульманскими лидерами, а затем завершить пост Рамадана в Белом Доме, продемонстрировав, что в Америке действительно 6 миллионов мусульман, следующих своей вере и живущих правильно.

Но многие мусульмане по всему миру не знают этого. И есть ещё кое-что, что они не знают. Они не знают 500 мусульман, погибших 11 сентября, прямого нарушения Корана и Шариата - осознанно убивать других мусульман. Они не знают, что последний раз, когда Британия и США использовали военную силу, была защита жизней мусульман в Боснии и Косово. Они не знают, когда в 1993 году 18 американских солдат погибли в Сомали - в том рейде, мистер Бен Ладен любит болтать об этом, он болтал о том, как помогал тренировать сомалийцев для того, чтобы убивать американцев, но он никогда не скажет вам, что там делали американцы. Они были частью миротворческих сил ООН, которых ООН попросила арестовать Мохаммеда Адида, потому что он, Адид, убил 22 наших соратников миротворцев - мусульман из Пакистана. Они не знают, что перед тем, как я покинул пост, я рекомендовал (и Израиль принял, но палестинцы отвергли) самый радикальный план мирного урегулирования для всеобщего равного мира на Ближнем Востоке - дать палестинцам государство на западном берегу Газа и защитить мусульманские и палестинские религиозные и политические права на Храмовой горе. Они ничего этого не знают.

Это, может быть, наша ошибка, но мы должны участвовать в этом споре и должны выиграть эту битву. И позвольте сказать (и вы знаете это не хуже меня), что этот спор ведётся не только на Ближнем Востоке. Но есть люди и в этой стране, и в моей стране, симпатизирующие террористам. В Нью-Йорке есть афганская мечеть, где 12 сентября выступил имам, сказав, что "терроризм ужасен, это неправильно, это аморально, это нарушение ислама". Но часть прихода вышла и начал молиться на стоянке.

Итак, это битва, ради победы в которой мы должны сделать всё возможное, и я подхожу к моему последнему пункту, и это самое важное - несмотря на то, что это может показаться вам наивным. Простой вопрос: что в 21 веке будет важней - наше сходство или наши отличия? Схватка с Талибаном, мистером Бен Ладеном, Аль-Кайдой и все споры, которыми наполнен воздух, дают нам картину этого спора и тех идей о природе истины, ценности жизни, смысле общности. Как и все фанатики в течение истории, эти люди думают, что знают правду, и если вы разделяете их правду, ваша жизнь ценна. А если нет, вы - законная мишень, даже если вы - 6-летняя девочка, которая пошла на работу со своей мамой в ВТЦ 11 сентября. Вот что они думают. И они действительно верят этому, как и все фанатики. Они хотят жить в своей общине, вы должны выглядеть как они, думать как они и действовать как они, и они знают, что всегда есть люди, отверженные обществом, и они подбирают несколько человек, чтобы вдолбить другие жизненные идеалы в тех, кто отвержен.

Сейчас многие из нас верят, что ни у кого нет абсолютной истины. Именно в нашем обществе самые религиозные из нас чувствуют это особенно сильно, потому что мы, как дети Бога, по определению ограничены в нашей жизни, в теле, в разуме. Жизнь - путешествие к правде, чтобы мы смогли научиться чему-нибудь друг у друга, и каждый должен иметь шанс совершить это путешествие. Так, для нас общность - это только нечто составленное из людей, согласившихся с правилами игры, каждый имеет значение, каждый имеет свою роль в этой игре, каждый заслужил шанс, и мы делаем всё лучше, когда мы вместе. Вот что это такое.

Это не сложно. Люди, которые хотят убить нас из-за того, что мы от них отличаемся, делают так, потому что думают, что их жизнь не значит ничего, если они не отличаются от других и не лучше других. Те из нас, кто пытается изменить себя и изменить их, мы думаем, наше человечество важнее, и если мы сможем жить согласно его возможностям, мир станет лучше. И от того, какая сторона победит, зависит форма 21 века. Что, вы думаете, важнее? Ответ легко дать, но очень, очень сложно прожить его. Подумайте об этом, когда пойдёте домой сегодня.

Подумайте, насколько ваши особенности важны для вас. Подумайте, как мы организуем наши жизни в маленьких коробочках - мужчина, женщина, британец, американец, мусульманин, христианин, иудей, тори, лейборист, новый лейборист, лейборист-консерватор, верх, низ - вы знаете, всё в мире. Я люблю красные галстуки, на мне голубая рубашка, вы смеётесь над этим, подумайте обо всём, в чём вы определились для себя. Наши маленькие коробочки важны для нас. И, несомненно, это необходимо, ведь как вы сможете жить, если не знаете разницы между взрослым и ребёнком, африканцем и индийцем, учёным и адвокатом? Мы должны упорядочить это, но в конце концов мы придём к пониманию того, что наша жизнь важнее всех этих коробочек, в которых она находится. И если мы не поймём этого, наша жизнь не будет полноценной. А фанатики по всему мира, они любят свои коробочки и ненавидят ваши. Вы смеётесь, вот что это такое. И легко дать правильный ответ, но сложно его прожить.

Когда я был в возрасте моей дочери, незадолго до моего великого приключения в Англии, незадолго до того, как Мартин Лютер Кинг и Роберт Кеннеди, два героя моей юности, были убиты их верными сторонниками-американцами за попытку примирить американцев друг с другом. Ганди, величайшая личность века, убит, но не разозлённым мусульманином, а близким индусом, потому что он хотел Индию и для индусов, и для джайнистов, и для сикхов. А евреи и христиане. Садат убит не израильским коммандос, а очень раздраженным египтянином - членом организации, которую сейчас возглавляет правая рука Бен Ладена - раздражённый египтянин. Потому что как Садат мог быть хорошим египтянином или хорошим мусульманином, раз он хотел светское правительство в Египте и мира в Израиле. И один из людей, которых я люблю больше всего, Исаак Рабин, убит не палестинским террористом, а молодым разозлённым израильтянином, который думал, что Рабин - плохой иудей, раз хочет долгого мира для Израиля через осознание законных притязаний палестинцев на родной дом. И тот парень, который убил его, получил то, что хотел - разрушил и отбросил назад мирный процесс, позволил ему быть сметённым, раздавленным всеми теми людьми, которые находились под властью их глупых иллюзий, что их отличия значат больше, чем тот факт, что все они - дети Авраама.

Вот о чём я хочу, чтобы вы подумали. Это здорово, что ваши дети будут жить до 90 лет, но я не желаю им жизни за колючей проволокой. Это здорово, что у нас будут все те блага, которые даёт нам новый мир, но я не хочу, чтобы вы чувствовали себя морально ущемлёнными. И я не хочу, чтобы вы смотрели на отличающихся от вас людей и видели в них потенциального врага вместо нормального путешественника. Мы можем создать мир, о котором мечтали, для наших детей, но с того момента, когда исчезнут стены, это должен быть уже дом для наших детей. Большое спасибо.